Почему последние несколько лет Италии удавалось избегать массовых терактов?

• Tweet
• Pin It

Эксперты полагают, что Италия смогла извлечь суровые уроки из особенностей борьбы с мафией, вовремя осознала опасность радикализации в тюрьмах, а также стала больше полагаться на такие средства как надзор и депортацию, сообщает британская газета The Guardian.

Всякий раз, когда Юсеф Загба приземлялся в Болонье, его встречал кто-то из правоохранителей у трапа самолета. В Италии не было секретом, что 22-летний итальянский гражданин марокканского происхождения, названный одним из трех лондонских террористов, находился под строгим надзором властей.

«Сотрудники полиции беседовали с ним в аэропорту. Затем, во время его пребывания, они по несколько раз в день приходили, чтобы его проконтролировать», — заявила его мать Валерия Коллина в интервью The Guardian. При этом она отметила в целом дружелюбный характер такого рода бесед.

В течение нескольких недель после теракта, пример расследования роли Загбы наглядно показал существенные различия в подходах Италии и Великобритании относительно оснований, по которым подозревают в причастности к терроризму. Как сообщила мать Загбы, по прибытии в Лондон его ни разу не останавливали в аэропорту и не допрашивали, хотя итальянские официальные лица предупреждали британских коллег, что он представляет угрозу. Франко Габриелли, глава полиции Италии, сказал о стремлении Италии предупредить трагедию в Великобритании: «Наша совесть чиста». Скотланд-Ярд, в свою очередь, в ответ на предупреждение сообщил, что Загба «не входит в сферу мониторинга британской полиции или MI5».

В последние десятилетия Италия страдала от внутриполитического насилия, в том числе убийств двух видных судей в период борьбы с мафией в 90-х годах. Но, в отличие от почти всех соседних европейских стран, она не стала свидетелем крупного террористического акта 80-х годов. Следует ли это отнести к простому везению? Или это результат успешной контртеррористической политики страны? Или стоит поискать другие факторы?

«Основное отличие заключается в том, что в Италии нет большого количества иммигрантов второго поколения, которые радикализированы или могут быть радикально настроены в будущем»

, — заявила Франческа Галли, доцент Маастрихтского университета и эксперт в области борьбы с терроризмом.

Галли сообщила, что для надзора за подозреваемым в терроризме в среднем требуется около 20 человек. Естественно, возникают определенные сложности с обеспечением достаточных ресурсов, необходимых для осуществления строгого надзора по мере роста количества подозреваемых.

Два недавних инцидента — случай Загбы и еще один, менее фатальный террористический инцидент в Милане, в котором солдат и полицейский получили смертельные ножевые ранения от итальянца, отец которого имел североафриканское происхождение, — указывают на потенциальный сдвиг в статусе этой угрозы для Италии. Но, как заверила Галли, пока итальянской полиции и контртеррористическим силам не приходилось иметь дело с огромным количеством людей, потенциально склонных к риску радикализации, в отличие от Франции, Бельгии и Великобритании.

Это не означает, что террористическая деятельность миновала Италию. Анис Амри, тунисец, который в прошлом году напал на Берлинский рождественский рынок и был застрелен полицией на окраине Милана, как полагают, был радикализован в сицилийской тюрьме. Мохамед Лахуайе-Булель, тунисец, стоящий за смертельной атакой в Ницце в прошлом году, был идентифицирован итальянской полицией, когда пребывал в пограничном городе Вентимилья.

Некоторые эксперты полагают, что Италия смогла противостоять угрозе ИГИЛ внутри страны, освоив инструменты правового и полицейского контроля, разработанные в течение многолетнего периода борьбы с мафией, которые, в свою очередь, были рождены из так называемых «лет лидерства» — периода между 60-ми и началом 1980-х годов, отмеченных актами политического терроризма боевиков левого и правого толка.

Согласно данным, опубликованным Министерством внутренних дел Италии, контртеррористические органы задержали и опросили 160 593 человека за период с марта 2016 года по март 2017 года. Около 34 000 человек было задержано и допрошено в аэропортах, при этом арестовано около 550 подозреваемых террористов, а 38 человек были приговорены судами к длительным тюремным срокам за террористическую деятельность. Было закрыто более 500 веб-сайтов, и почти полмиллиона человек прошли процедуру специального мониторинга.

Джампьеро Массоло, руководивший итальянской разведкой в период с 2012 по 2016 год, сообщил, что не существует какого-то особого «итальянского способа» для борьбы с терроризмом.

«В годы всплеска нашего внутреннего терроризма мы извлекли очень тяжелый урок», — сказал он. «Прежде всего, использовался опыт того, насколько важно поддерживать постоянный диалог на оперативном уровне между разведкой и правоохранительными органами. На самом деле профилактика является ключом к попытке быть эффективными в борьбе с терроризмом». Также он добавил: «Еще одна особенность — иметь хороший контроль над территорией. С этой точки зрения отсутствие [французских] пригородных зон в крупных итальянских городах, и … [преобладание] малых и средних городов облегчает мониторинг ситуации».

Существуют также более конкретные практики. Артуро Варвелли, эксперт по терроризму аналитического центра Ispi, считает, что отсутствие итальянцев второго и третьего поколений, которые могут быть восприимчивы к пропаганде ИГИЛ, означает, что местные власти больше сосредоточены на контроле за негражданами, которые могут быть депортированы при малейших признаках для беспокойства. Так, с января этого года были высланы из страны 135 человек. Итальянские власти также в своей работе полагаются на данные перехвата телефонных звонков, которые, в отличие от Великобритании, могут быть использованы в качестве доказательств в суде. Подобно борьбе против итальянской организованной преступности — Каморра вокруг Неаполя, Коза Ностра на Сицилии и «Ндрангета на юге» — проникновение и разрушение террористических сетей требует разрыва близких социальных и даже семейных отношений. Людей, которых подозревает в джихадизме, поощряют к разрыву с радикальными исламистами и сотрудничеству с итальянскими властями, используя для этого вид на жительство и другие стимулы, замечает Галли. «Я думаю, что мы разработали опыт работы с преступной сетью. У нас есть множество агентов под прикрытием, которые отлично справляются с перехватом общения», — сказала она.

Хотя многие полагают, что итальянские власти обладают широкими полномочиями, у полиции нет особых полномочий по задержанию подозреваемых в терроризме. Подозреваемые в этом виде преступлений могут содержаться в течение четырех дней без предъявления обвинения, как и любой другой подозреваемый. Италия, тем не менее, стала объектом критики со стороны Европейского суда по правам человека по обвинению в длительном содержании обвиняемых во временных изоляторах до и после вынесения решений судов.

Галли настаивает на том, что нет никаких оснований для обеспокоенности в том, что итальянская тактика борьбы с терроризмом нарушает гражданские свободы. Широкое использование механизма надзора, в том числе перехват данных коммуникации, рассматривается как достаточно сфокусированная мера в отношении подозреваемых в террористической деятельности, в отличие от публично критикуемых в Италии широких методов сбора данных, которыми, тем не менее, пользуется США и Великобритания.